Владимирский акушер-гинеколог: "Работа в роддоме напоминает театр боевых действий"

Пять историй, которые происходили с владимирскими акушерами, в реальной жизни

В честь 60-летнего юбилея Роддома №2  Ирина Кирюхина и ее коллеги издали книгу с историями о своей нелегкой работе. Предлагаем вашему вниманию выдержки из книги, опубликованные в газете «Московский Комсомолец» во Владимире».

Нас, акушеров, как и всех представителей экстренной помощи, работающих в медицине, нередко считают циниками, способными шутить и ерничать в ситуациях, когда впору кричать, биться головой о стенку, рыдать, паниковать, – говорит Ирина Михайловна. – Но именно трансформация ситуации из трагедии в иронию, поиск в ней юмористической составляющей помогают сохранить рассудок, трезвость ума для принятия дальнейших разумных решений, охраняют от профессионального выгорания, сохраняют любовь к выбранной когда-то в молодости профессии.

История № 1. «Вы сами выбрали эту профессию»

Нам, врачам, часто говорят: «Вы сами выбрали эту профессию!». Да, мы выбрали эту профессию, когда были молодыми, «зелеными». Романтики, неравнодушные дети, отличники и хорошисты, так как в медицинские вузы проходной балл всегда высокий. Кто-то уже поработал санитаром, медбратом, кто-то со школьной скамьи – от мамы и папы. Шесть лет учебы, интернатура, ординатура. Студенческие романы, свидания на скорой, проводы на дежурство. Студенческие свадьбы, студенческие дети, которых передавали из рук в руки. Первые самостоятельные операции, первые поправившиеся пациенты, слезы и бессонница, если болезнь не отступает.

На 4 курсе нас отправили на картошку в деревню Пестяки Ивановской области. Расселили у местных жителей. Урожай выдался отменный, вечером, возвращаясь домой, не чувствовали ног, но молодость брала свое, и после ужина мы шли в клуб на танцы.

В один из вечеров, уже собравшись, мы услышали, что наша хозяйка, баба Валя, плачет и что-то ищет. Оказалось, что возле рукомойника она оставила в стакане вставные зубы, а теперь стакан стоит пустой. Иметь вставные зубы в деревне – величайшее достояние, и их потеря – величайшая трагедия.

Все пошли в клуб, а мой будущий муж (Александр Кирюхин, врач-пульмонолог, руководитель департамента здравоохранения Владимирской области – прим. корр.), который зашел за нами, строго так говорит: «Как можно плясать, когда у человека горе! Кто ей поможет?».

Пришлось остаться и приступить к поискам. Через час протез был обнаружен в овраге за домом, куда выливали помои. Из-за вечерних заморозков он примерз к земле. Мы радовались так, будто нашли клад! Вернулись с чайником горячей воды, отморозили находку. Дома протез прокипятили, продезинфицировали и на тарелочке принесли убитой горем старушке. Ее счастливые глаза запомнились мне на всю жизнь! С тех пор прошло 45 лет, но я часто вспоминаю об этом случае. Я радуюсь, что у меня такой муж, который еще мальчишкой научил меня любить людей, сопереживать им, помогать.

Мы сами выбрали эту профессию. И поверьте, что это – лучше, чем танцевать!

История № 2. «Потерянная туфля»

Это было в конце 80-х. Я тогда работала в роддоме № 2 начмедом. Эта должность предполагает контроль всех лечебных процессов во всех отделениях учреждения. Однажды зимой процессия, состоявшая из четырех врачей и двух акушерок, плавно двигалась по палатам от одной пациентки к другой. Мы слушали доклады лечащих врачей, составляли планы обследования и лечения. Процессию прервал звонок из родильного отделения с сообщением о том, что пациентке нужно срочное оперативное вмешательство и ситуация такова, что на все у меня 5-10 минут.

Как назло, три дня был сильнейший снегопад, а дворник заболел. К корпусу отделения была прокопана узенькая дорожка. Я побежала по ней в летних шлепанцах, и по дороге потеряла туфлю.

Осмотр пациентки подтвердил необходимость действовать экстренно. Команда анестезиологу, акушерке, срочная дезинфекция. Мы уложились в короткое время.

Через пять минут, когда работа была закончена и угроза тяжелых последствий миновала, я поймала себя на том, что стою и улыбаюсь. Стою с мокрыми ногами, на одной из которых разорванный капроновый носок, а на другой – мокрый шлепанец.

После операции я нашла второй, и в коллективе меня в шутку стали называть Золушка.

Через неделю эта пациентка выписалась в счастливом неведении о том, что с ней было и что могло бы быть, здоровая, с ребенком на руках. И это – главное!

История № 3. «Народные приметы»

В культуре российского народа в наш цивилизованный век до сих пор бытуют суеверия и народные приметы на тему беременности и рождения детей. Будущие мамочки становятся более мнительными и осторожными, желая подстраховать себя и своего ребеночка, соблюдают все суеверия.

Я за годы работы наслушалась их огромное множество. Самые распространенные – скрывать начало беременности, не покупать заранее детские вещи, не стричь волосы, не шить, не вязать, не резать, не спать на спине, не поднимать руки, не скрещивать ноги и прочее народное творчество.

В век повального увлечения интернетом к этому добавляются и, так скажем, псевдонаучные знания, полученные во Всемирной паутине. Как показала жизнь, бороться со всем этим бесполезно, потому что врач рискует потерять доверие пациента, которое играет очень важную роль в деле родовспоможения.

Как-то был у нас случай, когда у меня в кабинете оказался красивый, современный молодой человек респектабельной внешности – будущий отец. Открыв дорогой офисный ежедневник и вооружившись ручкой «Паркер», он с чувством-толком записывал ответы на свои вопросы, больше напоминающие условия, на которых он собирался доверить нам первые роды своей любимой жены.

Условия включали такие пункты, как выкладывание ребенка на живот матери для контакта «кожа с кожей», прикладывание к груди сразу после родов и передача отцу последа для закапывания под дубом (чтобы сын рос сильным, как дуб). Первые два пункта было совершенно реально исполнить, мы немного задержались на последнем. Но сошлись на том, что будущий отец будет использовать при проведении своего «ритуала» специальный пакет или пластиковую тару.

Прошло несколько месяцев, и текущие события уже вытеснили из головы воспоминания об этом посетителе, как вдруг меня вызывают в родильное отделение в связи с разразившимся там скандалом, устроенным родственником одной из рожениц. Оказалось, что рожает жена этого молодого человека, который все обсудил и теперь требует исполнения обещанных обязательств. А роды, что называется, не идут – клинически узкий таз, крупный ребенок – надо делать кесарево сечение. И вот будущий папа возмущается, что при этом не будет контакта с кожей и раннего прикладывания к груди, а мы так не договаривались! Он – против!!!

Времени для убеждения невменяемого мужчины нет. Катастрофа нарастает, и надо искать компромисс. Я говорю: «Проходите в предродовую, раздевайтесь и ложитесь на кровать. Вы – отец, и ребенок будет контактировать с вашей кожей! А к груди мы его приложим через два часа, когда закончится действие обезболивающих препаратов у мамы».

Все было выполнено моментально. Малыш весом 4500 граммов выложен на живот волновавшегося отца и укрыт одеялом.

Работа в роддоме напоминает театр боевых действий: никогда не знаешь, что будет через час. Так и в этот день экстренные события закрутили так, что инцидент с молодым отцом уже забылся. И вдруг в ординаторскую заглядывает постовая акушерка:

– Доктор, а что делать с мужчиной?

– С каким мужчиной? – недоумеваю я. – У нас тут с женщинами дел невпроворот, еще мужчин нам не хватало!

– Да этот папа лежит с младенцем на животе уже 4 часа, он голодный и хочет в туалет!

– А младенец?

– Младенец очень довольный, – смеется постовая акушерка. – Спит и палец сосет!

Мы всем скопом бросились в палату – освобождать новоявленного папу. Покормили его больничной кашей, а малыша приложили к маминой груди. Все были счастливы!

История № 4. «Театр отдыхает»

В 2016 году в Областной клинической больнице при санавиации открылась служба медицинской эвакуации женщин с начавшимися преждевременными родами в Областной перинатальный центр. Идея Минздрава заключалась в следующем: преждевременные роды должны были проходить в Перинатальном центре, где созданы все условия для выхаживания недоношенных детей.

Бригаду дежурных по эвакуации набрали из числа опытных акушеров со всего города, от роддома №2 туда вошла в том числе и я.

Как-то ночью поступил вызов в Ковров. Случай необычный. Недоношенная двойня после ЭКО, начинаются роды, масса отягчающих обстоятельств. Того и гляди отойдут воды, а за ними родятся маленькие мальчики весом не более 1,5 килограмма. Если оставить в Коврове и не везти, это значит лишить детей специализированной помощи. Если повезти во Владимир, есть риск родов в дороге.

Отталкиваясь от клинической картины, принимаю решение ехать. Знакомимся с мамой. Она настроена позитивно, по-боевому. Спрашиваю: «Ну что, доедем?». «Доедем!» – уверенно отвечает она.

В институте нас учили, что есть медики, которые должны молчать. Например, операционная медсестра, а есть те, кто должен «заговаривать зубы».

Едем, я развлекаю пациентку разговорами, держусь непринужденно, но при каждой схватке у меня сжимается сердце. И тут моя пациентка говорит: «Ирина Михайловна, я смотрела сериал «Тест на беременность». Там пациентка с врачом едут в роддом, боятся родить в дороге. Но все заканчивается хорошо». Говорю: «А давай представим, что мы снимаемся в этом фильме и по сценарию должны доехать!?». Наш «сериал» продолжался 50 минут и закончился хэппиэндом в виде двух малышей, которые родились через 15 минут после того, как мы приехали в Перинатальный центр!

История № 5. «Молитва»

Акушерство – древнейшая и очень важная профессия, поскольку мы отвечаем сразу за две жизни. Рисков во время родов настолько много, что верить только в земные силы невозможно.

Я помню, как однажды во время очень сложных родов, мы, врачи, сделали все, что могли. Все. Малыш родился здоровым, а вот жизнь матери висела на волоске. Манипуляции длились уже несколько часов, но ничего не помогало. Я от бессилия вышла на крыльцо и посмотрела на небо. «Господи, – сказала я. – Эта молодая мать ни в чем не виновата! Прошу тебя, помоги ей! Мы не подведем, но вся надежда только на тебя!».

Когда я поднялась в палату, медсестра-анестезистка сказала, что за пять минут произошло «какое-то чудо» и состояние женщины стало лучше.