Эти фамилии могут указывать на крепостное прошлое: проверьте, нет ли вашей среди них

Практически в каждой русской семье, если копнуть глубже, найдутся корни, уходящие в деревенскую землю. И часто главной ниточкой в это прошлое становится фамилия. Понять, указывает ли она на крепостное прошлое, не так уж сложно, если знать несколько простых правил, по которым жили наши предки.

До 1861 года, пока отменяющее крепостное право, большинство крестьян обходились без фамилий как таковых. В быту и в документах человека обозначали через отца: Иван, Петров сын. Фамилия в современном понимании стала необходимостью именно после воли — нужно было как-то записывать новоявленных свободных граждан.

Чаще всего фамилию буквально брали из отчества. Но здесь кроется важный нюанс: имена у крестьянских детей были свои, особые. Существовал негласный, но строгий обычай: называть ребёнка в соответствии с сословием. В крестьянской среде редко встречались Александры, Константины или Алексеи — это считалось уделом благородных. Зато повсеместно звучали Иван, Фёдор, Степан, Влас, Пётр. Поэтому, обретая фамилию, Сенька Иванов сын становился Ивановым, а сын Матвея — Матвеевым.

Яркий пример — няня Пушкина, Арина Родионовна. Она ушла из жизни, оставаясь крепостной, и официальной фамилии у неё не было. Получи она её при жизни, стала бы Родионовой. Иногда её ошибочно величают Яковлевой, но Яковлев — это имя её отца, Родиона. Это было именно отчество, а не фамилия.

Второй по распространённости источник фамилий — ремесло. Гончаров, Кузнецов, Сапожников (или Чеботарев, от старинного «чеботарь»), Ямщиков. Род занятий давал человеку прозвище, которое и закреплялось за его детьми. Однако такие фамилии, как Попов или Купцов, крепостному вряд ли могли достаться — они изначально говорили о другом, более высоком статусе.

Порой фамилия раскрывала место в барской иерархии. Тот, кто помогал ключнику (управляющему), становился Подключниковым. Работавший под началом портного (шивалы) — Подшиваловым.

Детей, выросших без отца, часто записывали как Бабиных, Бабановых или Бабкиных — то есть воспитанных «бабой», женщиной.

Целый пласт фамилий вырос из деревенского мира и природы: Новосёлов, Тропинин, Щепкин или Берёзкин. Великий актёр Михаил Щепкин, к слову, как раз был сыном крепостного.

Случались и намеренные искажения. Внебрачные дети помещиков иногда получали фамилию, производную от дворянской, но упрощённую. Отец драматурга Грибоедова, к примеру, давал своим крепостным детям фамилию Грибов, хотя сам носил фамилию Грибоедов.

Фамилия могла пойти и от детали одежды (Шлыков — от мехового «шлыка»), и от колоритного прозвища, данного за характер или внешность: Молчанов, Сорокин, Козлов.

Интересно, что Морозов — не обязательно отклик на стужу. «Морозом» в деревне могли прозвать сурового, крепкого мужчину. Именно от такого прозвища пошла фамилия знаменитых фабрикантов, а основатель их рода был крепостным.

Или Смирнов — фамилия, которую на весь мир прославил водочный магнат Пётр Смирнов, сам выходец из крепостных. «Смирным» называли тихого, покладистого ребёнка. Это бытовое прозвище и легло в основу одной из самых распространённых русских фамилий.

Вот и выходит, что крестьянская фамилия — это почти всегда простая история, запечатлённая в одном слове с окончанием на -ов или -ев. История об отце, о ремесле, о личной черте или о мире, окружавшем человека. Она — прямой отзвук той самой жизни, что кипела до 1861 года.